Неточные совпадения
— Вот как! — проговорил князь. — Так и мне собираться? Слушаю-с, — обратился он к жене садясь. — А ты вот что, Катя, — прибавил он к меньшой дочери, — ты когда-нибудь,
в один прекрасный день, проснись и скажи себе: да ведь я совсем здорова и весела, и
пойдем с
папа опять рано утром по морозцу гулять. А?
— Ну, из этих-то денег ты и
пошлешь десять тысяч
в Совет за Петровское. Теперь деньги, которые находятся
в конторе, — продолжал
папа (Яков смешал прежние двенадцать тысяч и кинул двадцать одну тысячу), — ты принесешь мне и нынешним же числом покажешь
в расходе. (Яков смешал счеты и перевернул их, показывая, должно быть, этим, что и деньги двадцать одна тысяча пропадут так же.) Этот же конверт с деньгами ты передашь от меня по адресу.
Однако несчастия никакого не случилось; через час времени меня разбудил тот же скрип сапогов. Карл Иваныч, утирая платком слезы, которые я заметил на его щеках, вышел из двери и, бормоча что-то себе под нос,
пошел на верх. Вслед за ним вышел
папа и вошел
в гостиную.
Музыка, считанье и грозные взгляды опять начались, а мы
пошли к
папа. Пройдя комнату, удержавшую еще от времен дедушки название официантской, мы вошли
в кабинет.
Из них только один,
в каракулевой шапке, прятал бородатое лицо
в поднятом воротнике мехового пальто, трое — видимо, рабочие, а пятый — пожилой человек, бритый, седоусый,
шел сдвинув мохнатую
папаху на затылок, открыв высокий лоб, тыкая
в снег суковатой палкой.
Самгин
пошел к паровозу, — его обгоняли пассажиры, пробежало человек пять веселых солдат;
в центре толпы у паровоза стоял высокий жандарм
в очках и двое солдат с винтовками, — с тендера наклонился к ним машинист
в папахе. Говорили тихо, и хотя слова звучали отчетливо, но Самгин почувствовал, что все чего-то боятся.
Клим Самгин замедлил шаг, оглянулся, желая видеть лицо человека, сказавшего за его спиною нужное слово; вплоть к нему
шли двое: коренастый, плохо одетый старик с окладистой бородой и угрюмым взглядом воспаленных глаз и человек лет тридцати, небритый, черноусый, с большим носом и веселыми глазами, тоже бедно одетый,
в замазанном, черном полушубке,
в сибирской
папахе.
— Наутро, — продолжала Софья со вздохом, — я ждала, пока позовут меня к maman, но меня долго не звали. Наконец за мной пришла ma tante, Надежда Васильевна, и сухо сказала, чтобы я
шла к maman. У меня сердце сильно билось, и я сначала даже не разглядела, что было и кто был у maman
в комнате. Там было темно, портьеры и шторы спущены, maman казалась утомлена; подло нее сидели тетушка, mon oncle, prince Serge, и
папа…
— «
Папа, говорит, я разбогатею, я
в офицеры
пойду и всех разобью, меня царь наградит, я приеду, и тогда никто не посмеет…» Потом помолчал да и говорит — губенки-то у него всё по-прежнему вздрагивают: «
Папа, говорит, какой это нехороший город наш,
папа!» — «Да, говорю, Илюшечка, не очень-таки хорош наш город».
Он сорвался с места и, отворив дверь, быстро прошел
в комнату. Перезвон бросился за ним. Доктор постоял было еще секунд пять как бы
в столбняке, смотря на Алешу, потом вдруг плюнул и быстро
пошел к карете, громко повторяя: «Этта, этта, этта, я не знаю, что этта!» Штабс-капитан бросился его подсаживать. Алеша прошел
в комнату вслед за Колей. Тот стоял уже у постельки Илюши. Илюша держал его за руку и звал
папу. Чрез минуту воротился и штабс-капитан.
— Ах, плох, плох! Я думаю, у него чахотка. Он весь
в памяти, только так дышит-дышит, нехорошо он дышит. Намедни попросил, чтоб его поводили, обули его
в сапожки,
пошел было, да и валится. «Ах, говорит, я говорил тебе,
папа, что у меня дурные сапожки, прежние,
в них и прежде было неловко ходить». Это он думал, что он от сапожек с ног валится, а он просто от слабости. Недели не проживет. Герценштубе ездит. Теперь они опять богаты, у них много денег.
— Думай себе что хочешь, — сказал Данило, — думаю и я себе.
Слава богу, ни
в одном еще бесчестном деле не был; всегда стоял за веру православную и отчизну, — не так, как иные бродяги таскаются бог знает где, когда православные бьются насмерть, а после нагрянут убирать не ими засеянное жито. На униатов [Униаты — принявшие унию, то есть объединение православной церкви с католической под властью римского
папы.] даже не похожи: не заглянут
в Божию церковь. Таких бы нужно допросить порядком, где они таскаются.
В 768 году Амвросий Оперт, монах бенедиктинский,
посылая толкование свое на Апокалипсис к
папе Стефану III и прося дозволения о продолжении своего труда и о издании его
в свет, говорит, что он первый из писателей просит такового дозволения.
Христианское общество вначале было смиренно, кротко, скрывалося
в пустынях и вертепах, потом усилилось, вознесло главу, устранилось своего пути, вдалося суеверию;
в исступлении
шло стезею, народам обыкновенною; воздвигло начальника, расширило его власть, и
папа стал всесильный из царей.
—
Папа,
папа идет! — закричала Нюрочка, заслышав знакомые шаги
в темных сенях, и спрыгнула с коленей бабушки.
В Егоре девочка узнала кержака: и по покрою кафтана, и по волосам, гладко подстриженным до бровей, от одного уха до другого, и по особому складу всего лица, — такое сердитое и скуластое лицо, с узкими темными глазками и окладистою бородой, скатавшиеся пряди которой были запрятаны под ворот рубахи из домашней пестрядины. Наверное, этот кержак ждет, когда проснется
папа, а
папа только напьется чаю и сейчас
пойдет в завод.
—
Папа теперь дома, — отвечала Лиза, и разговор несколько времени
шел в этом тоне.
— Ну, так чего же ты мне об этом говоришь?
Папа в Зининой комнате, —
иди и доложи.
Когда
папа пришел из флигеля и мы вместе с ним
пошли к бабушке,
в комнате ее уже сидела Мими около окна и с каким-то таинственно официальным выражением грозно смотрела мимо двери.
В руке ее находилось что-то завернутое
в несколько бумажек. Я догадался, что это была дробь и что бабушке уже все известно.
Авдотья Васильевна жертвовала собой и, иногда больная, под конец зимы даже беременная, считала своей обязанностью,
в серой блузе, с нечесаной головой, хоть
в четыре или пять часов утра, раскачиваясь,
идти навстречу
папа, когда он, иногда усталый, проигравшийся, пристыженный, после восьмого штрафа, возвращался из клуба.
Первый прошел исповедоваться
папа. Он очень долго пробыл
в бабушкиной комнате, и во все это время мы все
в диванной молчали или шепотом переговаривались о том, кто
пойдет прежде. Наконец опять из двери послышался голос монаха, читавшего молитву, и шаги
папа. Дверь скрипнула, и он вышел оттуда, по своей привычке, покашливая, подергивая плечом и не глядя ни на кого из нас.
Наконец, чувствуя свою окончательную погибель
в глазах всех тех, кто меня знал, я просился у
папа идти в гусары или на Кавказ.
В передней я столкнулся с
папа, который мелкими, скорыми шажками
шел садиться
в экипаж.
Я надел свою шикарную черкеску с малиновым бешметом, Георгия, общеармейские поручичьи погоны и шашку. Для устрашения подклеил усы, загнул их кольцом, надвинул на затылок
папаху и
пошел в буфет, откуда далеко доносился шум.
Маленький генерал
в теплом черном сюртуке и
папахе с большим белым курпеем подъехал на своем иноходце к роте Бутлера и приказал ему
идти вправо против спускавшейся конницы.
Впереди пятой роты
шел,
в черном сюртуке,
в папахе и с шашкой через плечо, недавно перешедший из гвардии высокий красивый офицер Бутлер, испытывая бодрое чувство радости жизни и вместе с тем опасности смерти и желания деятельности и сознания причастности к огромному, управляемому одной волей целому.
По обеим же сторонам колонны непрерывной цепью, спускаясь и поднимаясь по балкам,
шли егеря
в высоких сапогах, полушубках и
папахах, с ружьями на плечах и патронами на перевязи.
Так это было с первых времен и так это
шло, постоянно усиливаясь, логически дойдя
в наше время до догматов пресуществления и непогрешимости
папы или епископов, или писаний, т. е. до совершенно непонятного, дошедшего до бессмыслицы и до требований слепой веры не богу, не Христу, не учению даже, а лицу, как
в католичестве, или лицам, как
в православии, или — веры книжке, как
в протестантстве.
— А
папа — несчастный, он не верит
в это и смеялся, оттого мамочка и умерла, конечно! Мне надо
идти к нему, я опоздала уже… Милый, — просила она, ласково заглядывая
в глаза ему, — я приду завтра после обеда сейчас же, вы прочитаете всё, до конца?
И пока
в гостиной
шли либеральные разговоры,
папа Волшебнов хлопотал около закуски и, залучив под шумок чиновника особых поручений Веретьева, выкушивал с ним по «предварительной».
Уж было темно, когда Лукашка вышел на улицу. Осенняя ночь была свежа и безветрена. Полный золотой месяц выплывал из-за черных раин, поднимавшихся на одной стороне площади. Из труб избушек
шел дым и, сливаясь с туманом, стлался над станицею.
В окнах кое-где светились огни. Запах кизяка, чапры и тумана был разлит
в воздухе. Говор, смех, песни и щелканье семечек звучали так же смешанно, но отчетливее, чем днем. Белые платки и
папахи кучками виднелись
в темноте около заборов и домов.
— Посмотрите,
в Москве никогда не играют так весело, — говорила она,
идя к нему навстречу. — Впрочем, ведь там нет таких больших дворов, бегать там негде. А
папа только что
пошел к вам, — добавила она, оглядываясь на детей.
Няня
пошла наверх
в спальню и, взглянув на больную, сунула ей
в руки зажженную восковую свечу. Саша
в ужасе суетилась и умоляла, сама не зная кого, сходить за
папой, потом надела пальто и платок и выбежала на улицу. От прислуги она знала, что у отца есть еще другая жена и две девочки, с которыми он живет на Базарной. Она побежала влево от ворот, плача и боясь чужих людей, и скоро стала грузнуть
в снегу и зябнуть.
Сядешь, это, за книжку, потом позавтракаешь, жена"варьяции на русские темы"сыграет, дети придут:
папа!
пойдем в парк либо на пруд рыбу ловить!
Идите в Рим. К ногам падите
папы.
Петра наместник[19] может вас простить.
— Знаете что — хотите кататься
в лодке? Доедем до леса, там
пойдём гулять и к обеду вернёмся.
Идёт? Я ужасно рада, что сегодня такой ясный день и я не дома… А то у
папы опять разыгралась подагра, и мне пришлось бы возиться с ним. А
папа капризный, когда болен…
Ольга Петровна(снова продолжает). Потом эти гадкие газетные статьи
пошли, где такой грязью, такой низкой клеветой чернили человека, им выбранного и возвышенного; а, наконец, и брак мой с Алексеем Николаичем добавил несколько;
в обществе теперь прямо утверждают, что
папа выбрал себе
в товарищи Андашевского, чтобы пристроить за него дочку, и что Андашевский женился для той же цели на этой старой кокетке!
Так
в гости к тете Саше они и не
пошли. Вернулись домой и легли спать, и пока не заснули, все думали: «Куда-то полетел наш
папа?»
Она
идет в кабинет и говорит
папе, что девочка хочет слона.
Папа тотчас же надевает пальто и шляпу и куда-то уезжает. Через полчаса он возвращается с дорогой, красивой игрушкой. Это большой серый слон, который сам качает головою и машет хвостом, на слоне красное седло, а на седле золотая палатка и
в ней сидят трое маленьких человечков. Но девочка глядит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и на стены, и говорит вяло...
— Я не одобряю поступка
папы, — произнесла она серьезно, глядя на меня черными черешнями глаз,
в которых затаилась вечная печаль, — раз ты загубила одного коня, я бы ни за что не дала тебе другого, Нина! Но не
в том дело. Отец решил так, значит, надо ему повиноваться. Я пришла за тобой.
Идем заниматься. Мы должны повторить еще раз французские глаголы неправильного спряжения.
Идем!
И об этом говорил он мне
в ту голгофскую ночь: «Неси меня,
папа, кверху, —
пойдем с тобою кверху!» О,
пойдем,
пойдем, дитя мое, мой вождь, учитель, ангел-хранитель мой!
— И мой
папа пойдет. Он командует полком, недалеко от австрийской границы.
В первую голову
пойдет со своими солдатами.
— Э, полно, — отмахнулась она, — нам с тобой доставит удовольствие порадовать других… Если б ты знала, Галочка, как приятно прибежать
в класс и вызвать к родным ту или другую девочку!..
В такие минуты я всегда так живо-живо вспоминаю
папу. Что было бы со мной, если бы меня вдруг позвали к нему! Но постой, вот
идет старушка, это мама Нади Федоровой, беги назад и вызови Надю.
— Да-с, — продолжал секретарь. — Покуривши, подбирайте полы халата и айда к постельке! Этак ложитесь на спинку, животиком вверх, и берите газетку
в руки. Когда глаза слипаются и во всем теле дремота стоит, приятно читать про политику: там, глядишь, Австрия сплоховала, там Франция кому-нибудь не потрафила, там
папа римский наперекор
пошел — читаешь, оно и приятно.
— Наталью взяла с собой мама, чтобы она помогала ей одеваться во время представления, а Акулина
пошла в лес за грибами.
Папа, отчего это, когда комары кусаются, то у них делаются животы красные?
— Это мне
в награду за то, что я старалась хорошо себя вести все это время и не ссориться ни с кем — вот покойный
папа и
послал мне радость, — говорила она, смеясь и плача
в одно и то же время.
Когда все
пошли в дом, я осталась на балконе. Мне так много хотелось сказать
папе, я так переволновалась за него и так восхищалась им, что не могла утаить
в себе всех моих разнородных ощущений. Но он
пошел в дом, предложив руку молодой баронессе и как бы позабыв обо мне.
А дни не
шли, а летели… Как-то раз
папа принес мне свежую новость. Шайку душманов окружили
в горах и всех переловили. Они сидят
в тюрьме и скоро их будут судить.
Она взволнованно и радостно
пошла со мною
в кабинет к
папе. Я прочел стихи
папе. Оба были
в восторге.
Папа умиленно сказал...
О немецком так было сказано, потому что мальчик особенно плох был
в немецком. Письмо это всех нас очень смутило. Долго мы обсуждали, можно ли
идти с таким письмом.
Папа находил, что совершенно невозможно: фамилия — Поль, — может быть, немцы; заговорят со мной по-немецки, и получится конфуз.